Ноэл Кауард - Рисунок жизни [=Планы на жизнь]
Лео. Со здравомыслием у нас полный порядок, Эрнест. Никогда еще мы не были более здравомыслящими. И более решительными.
Эрнест (предельно спокойно). А теперь вы оба послушайте меня. Я женился на Джильде, потому что она осталась одна и потому что я многие, многие годы питал к ней самые теплые чувства. Прежде чем принять это решение мы подробнейшим образом обсудили все аспекты. Мне известны все обстоятельства. Я знаю, как сильно она вас любила, и как мало вы любили ее. На пару вы практически погубили ее жизнь, своими мелкими, эгоистичными страстями причинили ей немало страданий. Теперь вы должны оставить ее в покое. Она много работала и многого добилась. В городе у нее репутация лучшего декоратора. Жизнь ее обрела смысл, она всем довольна. Оставьте ее в покое! Уходите! Возвращайтесь в Манилу или откуда вы там приехали… и оставьте ее в покое!
Отто. Без нас она никогда не будет всем довольна, потому что принадлежит нам, точно так же, как мы принадлежим ей.
Эрнест. Она убежала от вас.
Лео. Она вернется.
Раздается дверной звонок.
Отто. Она вернулась.
В полной тишине Мэттью выходит из двери, что ведет к комнатам слуг и направляется в коридор.
Лео. Кофе. Это здорово… отличный, крепкий кофе (наливает полную чашку).
Отто (следует его примеру). Восхитительно.
Эрнест (поднимается, отбрасывает салфетку). Это безобразие!
Лео. Необычная ситуация, сложная, тут я с тобой согласен, даже нервная, но никакого безобразия нет и в помине.
Входит Джильда, за ней Мэттью, на лице которого читается крайнее замешательство. На ней темный плащ поверх вечернего платья и шляпка. В руке она держит пакет из плотной бумаги, в нем, вероятно, вечерняя накидка, в которой она уходила. Увидев всех троих, Джильда улыбается.
Джильда. Мне следовало догадаться, что так и будет!
Мэттью. Позвольте взять пакет, мэм?
Джильда. Да, отнеси его Норе. В нем моя вечерняя накидка.
Мэттью. Да, мэм.
Он уходит, Джильда снимает плащ и шляпку, поправляет волосы.
Джильда. Я одолжила эти плащ и шляпку у телефонистки в «Ритце». Напомни мне, Эрнест, что их нужно вернуть (подходит к нему и рассеянно целует). Все это так неприятно, не правда ли? Я очень сожалею. В тот самый момент, когда ты вернулся домой. Нехорошо. (Обращается к Отто и Лео). Вы здесь ночевали?
Лео. Да, ночевали.
Джильда. Я еще гадала, останетесь вы или нет.
Отто. Почему ты убежала от нас?
Джильда (холодно). Я полагала, что причина совершенно очевидная.
Лео. Ты струсила.
Джильда. Отнюдь. Мне требовалось время, чтобы подумать. Дай мне кофейник, Эрнест… нет, не звони, я попью из твоей чашки. Не хочу снова видеть таращащиеся на меня глаза Мэттью. (Она наливает кофе, садится, оглядывает всех троих). И что теперь?
Лео. Действительно, что теперь?
Джильда. Куда двинемся?
Лео. Ох уж эти социальные условности!
Джильда. В этих пижамах вы выглядите очень уж комично.
Эрнест. Не думаю, что за всю жизнь я хоть раз испытывал большее раздражение.
Лео. Для тебя ситуация не из приятных, Эрнест, я это понимаю. Мне очень жаль.
Отто. Да, нам обоим очень жаль.
Эрнест. Я нахожу вашу наглость невыносимой. Не знаю, что сказать. Не знаю, что сделать. Я очень, очень зол. Джильда, ради Бога, скажи им, чтобы они ушли!
Джильда. Они не уйдут. Даже если бы я твердила им: «Уходите!» — до посинения.
Лео. Совершенно верно.
Отто. Без тебя не уйдем.
Джильда (улыбаясь). Как это мило с вашей стороны.
Лео (пристально всматривается в нее). К чему ты клонишь?
Отто. Скажи нам, моя маленькая дорогуша, моя умненькая дорогуша! Скажи нам, к чему ты клонишь?
Джильда. Что вы тут наговорили Эрнесту?
Лео. Много чего.
Эрнест. Они оба вели себя отвратительно.
Джильда. В каком смысле?
Эрнест. Я бы предпочел больше об этом не говорить.
Джильда. По-моему, ты поправился, Отто.
Лео. Он ест слишком много риса.
Джильда. Но выглядишь очень хорошо.
Отто (чуть приподнимая брови). Спасибо за комплимент.
Джильда. И ты тоже, Лео. Морщина между глаз углубилась, а в остальном ты просто пышешь здоровьем.
Лео. Так оно и есть.
Джильда. Ты всегда был очень сильным, физически. Сильным, как буйвол! Ты это помнишь, Эрнест?
Эрнест (раздраженно). Что?
Джильда (улыбаясь). Ничего. Не имеет значения.
Лео. Прекрати гладить нас по шерстке, Джильда, и раскрой свой секрет. Скажи нам, почему ты такая странная и спокойная… скажи, что ты замыслила.
Джильда. Разве вы не знаете? Я сдалась.
Лео (быстро). Что?
Джильда (спокойно и с достоинством). Я сдалась. Выбросила белый флаг. Игра закончена.
Эрнест. Джильда! Что ты хочешь этим сказать?
Джильда. То, что сказала.
Эрнест. Ты хочешь… но ты же не можешь…
Джильда (мягко). Я собираюсь уйти от тебя, Эрнест. Иногда борьба бесполезна. Я вот боролась два года, и все без толку. Битва эта мне наскучила, меня от нее тошнит! Вот я и сдалась.
Эрнест. Ты… ты сошла с ума! Ты же не можешь говорить это серьезно!
Джильда. Я не могу быть серьезной. В этом-то и весь ужас. Я чувствую, что должна, но не могу… сердце прыгает внутри вверх-вниз, как попугай в клетке! Это постыдно, я знаю, но ничего не могу с собой поделать… (она резко поворачивается к Лео и Отто). И вы двое… сидите тут с огнем триумфа в глазах… Скажите что-нибудь, черт бы вас побрал! Скажите что-нибудь, а не тоя наброшусь с кулаками на ваши самодовольные физиономии!
Лео. Я это знал. Я это понял еще вчера вечером!
Отто. Мы оба это знали. Хохотали до упаду, пока не заснули.
Эрнест. Джильда, возьми себя в руки! Не будь дурой… возьми себя в руки!
Джильда. Не раздражайся, Эрнест. Ты знаешь, если тебя все это и касается, то лишь в малой степени.
Эрнест. Ты рехнулась! Ты совершенно рехнулась!
Джильда (возбужденно). Да! Да! Я просто обезумела от радости! Я обезумела от облегчения! Я думала, они действительно забыли меня, действительно оборвали все ниточки, которые связывали их со мной. Я думала, они никогда не вернутся, мне их больше не увидеть, и до самой смерти в моем сердце будут жить тоска, боль, одиночество.
Лео. Ты бросила нас, вот и получила по заслугам!
Джильда. Успокойся! Заткнись, дорогой! Мне нужно все объяснить Эрнесту.
Эрнест. Я не хочу слышать твои объяснения. Я вообще больше ничего не хочу слышать!
Отто. А ты попробуй остановить ее! Попробуй! Она же сорвалась с цепи. О, дорогая моя, до чего приятно все это видеть. Наша старушка вновь на тропе войны!
Джильда. Замолчи, говорю тебе! Не каркай! Нельзя быть таким злобным.
Эрнест. Говорю тебе, я ничего не хочу слушать!
Джильда. И, тем не менее, выслушаешь. Потому что должен! Мне так много нужно сказать. Ты должен меня выслушать. Ради себя, ради нас всех, ты должен!
Эрнест. Ты невероятно вульгарна! Мне за тебя стыдно!
Джильда. Мне есть чего стыдиться, но только этого! Это настоящее. Я использовала тебя, Эрнест, и мне за это стыдно, и я тебе лгала. За это мне тоже стыдно, но, по крайней мере, я этого не знала, потому что одновременно лгала и себе. Я нашла убежище в твоей теплой, нежной дружбе, и изо всех сил старалась убедить себя, что этого достаточно. Но, как выясняется, недостаточно. Я говорила, смеялась и развлекала твоих друзей. Создавала, и очень неплохо, семейный уют. Много работала, что-то покупала и что-то продавала, все это время притворяясь, что моя страсть к этих двоим тает и тает. Но она не таяла. Я это поняла, как только они пришли вчера вечером, такие холеные, в новеньких костюмах. Увидев их, я сразу поняла, что притворяться и дальше смысла нет. Я боролась с этой страстью, честное слово, боролась! Я убежала от них, бродила по улицам, сидела в кафе, плача в стакан с молоком. Эрнест, ты так хорошо понимал меня раньше, пойми и теперь, и попытайся простить… потому что жить без них я просто не могу, и в этом все дело!
